Турист Юлия Винокурцева (yulia91)
Юлия Винокурцева
была 7 августа 2019 20:01

Костромское боярство

1

С земли костромской многие боярские роды ведут свою родословную. Так, Годуновы связаны с Ипатьевским монастырем, а точнее с его основателем, мурзой Четом, то есть имеют корни татарские, как, впрочем, и многие именитые русские фамилии (Юсуповы, например). По легенде, именно выходец из Орды, человек магометанской веры, построил первые стены святой обители — православного мужского монастыря в честь малоизвестного святого Ипатия. И с тех пор, с 1330 года, берет начало ветвь династии Годуновых, а также Сабуровых, Зерновых, Захарьиных (в крещении Чет взял имя Захария).

Особое же положение Ипатьевский монастырь приобрел в конце 16 столетия, когда особое покровительство ему стал оказывать Дмитрий Иванович Годунов, приближенный царя Ивана Грозного, его постельничий, отвечавший за самые важные стороны жизни государя, руководивший стряпчими, а значит, следивший за трапезой царя — а ну как отравят. Впрочем, царь Иван Васильевич скончался в 53 года, и до сих пор идут споры — не яд ли был тому виной. Врагов же у престола было пригрето немало. Но и после смерти царя Ивана Дмитрий Годунов оставался при власти. Он был так силен, что с ним захотел породниться сам Малюта Скуратов — первый опричник государства- и выдал свою дочь замуж за племянника Дмитрия Ивановича — Бориса Годунова. Тот тоже был не лыком шит — сам состоял в опричнине, а сестра его была женой Федора, сына Грозного. Последнего из правивших Рюриковичей.

Борис, став царем после смерти Федора, сам стал оказывать милость Ипатьевской обители. Иконы богатые посылал, и казною одаривал, и землями со крестьянами. Но недолго длилось его царство — он умер, как и Грозный, в 53 года. И тоже при невыясненных обстоятельствах. Официально — от болезни, по слухам — отравлен. Достовернее выглядит первое: он уже давно на тот момент жаловался на хвори. Вот ведь говорят, что все болезни от нервов: а как тут не заболеть, коли «мальчики кровавые в глазах» (помятуя об убиенном царевиче Дмитрии Угличском). Царь Борис умер, его жена и сын были убиты, а красавица-дочь Ксения насильно сослана в монастырь. Не стало больше всесильных Годуновых, но прах представителей этой династии и по сей день хранится под стенами Ипатьевского монастыря. В так называемом подклете — усыпальнице.

Романовы же имели в Костроме осадный двор на территории древнего Кремля, а вотчину свою держали неподалеку — в селе Домнино. Именно там им и повезло иметь такого сельского старосту как Иван Осипович Сусанин (личность, конечно, полулегендарная, быть может, отчасти выдуманная, но очень нужная для поддержания в народе преданного желания отдать «жизнь за царя»). Всем известна эта история с поляками, не дошедшими до малолетнего Михаила Романова, ибо верный ему крестьянин Сусанин ценой своей жизни завел интервентов в Юсуповские болота.

Впрочем, пришлым на Костромскую землю ворогам не впервой было тонуть в болотах: еще в 13 веке войска хана Батыя потонули в Поганом болоте (названном так как раз по этому случаю), будучи ослепленными небесным сиянием, исходящим от Феодоровской иконы Божьей Матери, которую нес костромской князь Василий Ярославич по прозвищу Квашня (вот такие вот неромантические прозвища давал русский народ своим князьям). И стояли русский войска у Святого озера, а находилось оно как радом с тем местом, где некоторое время спустя будет построен Ипатьеский монастырь. Что же касается самой иконы Феодоровской, то именно ею 14 марта (а по новому стилю 27) 1613 года был благословлен на царство первый государь династии Романовых, шестнадцатилетний Михаил, своей матушкой инокиней Марфой, в миру Ксенией Шестовой — костромской, между прочим, дворянкой.

Миша Романов был избран на царство боярами не случайно: формально он имел некоторое отношение к престолу — Анастасия Романовна Захарьина-Юрьева, первая жена Ивана Грозного, приходилась Михаилу двоюродной теткой. Он же ей, в свою очередь, — внучатым племянником. Причем фамилию «Романовы» их семейство начало носить только при отце Михаила — Федоре. Роман, отце Анастасии, а значит, прадед Михаила, был как бы зачинателем их великого рода. Впрочем, Федору Романову не долго пришлось носить эту фамилию — царем Борисом от был насильно пострижен в монахи, и дальше именовался не иначе как Филарет, впоследствии став патриархом. Супруга его Ксения была также насильно пострижена с именем Марфы.

Бедный Миша Романов осиротел при живых родителях, вместе с сестрой Татьяной был отправлен к тетке княгине Черкасской, где жил в опале и вечном страхе за свою жизнь. Семибоярщиной же Михаил был выбран по той причине, что был очень юн и даже по летописным свидетельствам «скорбел ножкам и зело был тих и скромен». В общем, блаженный, — решили бояре и надумали вертеть юным царем, как марионеткой. Но ничего у них не вышло: Михаил вернул из изгнания своего батюшку, сделав его патриархом, а тот, к слову сказать, был по-европейки образованным человеком и взял власть в свои руки, по сути являясь как бы регентом при своем сыне. Итак, с 1613 года Романовы заняли русский трон.

Благословленные Феодоровской иконой, они почитали ее своей фамильной святыней (несмотря на то, что икона-то эта принадлежала прежде представителю династии Рюриковичей — славному воину Александру Невскому). С тех пор и пошла традиция немецких принцесс, привезенных в Россию в качестве невест для русских царевичей, в крещении православном именовать Федоровнами (не всех, конечно, так называли: были среди них и Алексеевны, и Александровны — но факт остается фактом). Кто-то спросит, а почему, собственно, сама-то икона так называется? В честь какого такого Федора? А в честь Федора Стратилата, явившегося, по легенде, на костромскую землю в 13 веке в доспехах огненных и несшем перед собой сию икону, написанную, опять же по легенде, самим евангелистом Лукой (как, впрочем, и Владимирская — они вообще очень похожи: разве что у костромской иконы левая ножка младенца оголена до коленца).

И церковь в Костромском кремле стояла в память того великого воина, жившего, однако, на рубеже третьего и четвергового веков). В советское время икона эта хранилась долгое время в церкви Воскресения на Дебре — чудесном памятнике русского зодчества. А ныне перенесена в кафедральный собор Богоявленско-Анастасииного монастыря, куда стекаются толпы паломников со всей страны.

0 – карма
Комментарии